[status]медная проволка[/status][icon]https://i.ibb.co/swVzywZ/IMG-7289.jpg[/icon][lz]чего боятся старые зеркала?[/lz]Жесткое мясо застревает в зубах. Готовкой теперь занимается мать, изредка приходит кухарка. Когда вышел закон об отмене эксплуатации домовиков, жизнь стала совсем пресной. У Бёрков — так точно.

Звук зубов, скрежещущих по гладкой поверхности столового серебра, заставляет Серину вздрогнуть. Холодный бифштекс остаётся лежать на тарелке, разделённый надвое. Бесцветная прожилка уродливым червём, натянутой струной остаётся лежать на холодном бифштексе. Серина остаётся сидеть: привинченной к стулу, с деревянной осанкой, дурными мыслями.

— Может, ты перестанешь? — тишину и спокойствие семейного ужина нарушает первой Серина. Произнесённая резко реплика метит точно в цель: взгляд трёх пар глаз обращён на неё и только на неё. Отец, словно остолбеневший, так и не донёс до рта вилку. Немой вопрос повисает в воздухе и оседает на тарелках пережеванной пылью. Серина, какого хрена? — Отвратительно вышло, — она не про своё поведение, не про ситуацию, а про грёбанный холодный бифштекс. Отодвигает от себя тарелку подальше, белоснежная скатерть скатывается в складки.

Как её от этого тошнит. Если обед — то непременно целая церемония, если гости (гости к ним приходят редко, заглядывают за дверные створки, будто пугаются того, что могут увидеть, и оставляют после себе кисловатый запах пота и спёртый воздух) — то обслуживаются первоклассно. Словно ничего не было. Серина ненавидит то, с каким усердием родители делают вид, что ничего не случилось. Что они, слава Мерлину, абсолютно нормальные волшебники. Ничем не хуже. Может, даже лучше. Жизнь, как картинка для чужих глаз — всё на показ.

Мысль о том, что скоро для неё всё закончится, перестаёт успокаивать.

Отец шипит:
— Ешь молча, будь добра. Или выйди из-за стола, — его угрожающий тон тоже становится пресным для Серины. Теряешь всякий страх, когда возвращаешься из Дурмштранга — так, если ты пережила свою маленькую войну ещё тогда, а сейчас уже бояться нечего. Серине нравится идея о том, что ей действительно нечего терять; она не завидует тем, кто трясется над своими привязанностями и потребностями. У Серины есть магия, есть Гектор рядом, есть волшебная палочка и здравый рассудок — это то, что не смеет отнять никто. Гектор, правда, сверлит её осуждающим взглядом сейчас, сжимает нож в правой руке, и на тыльной стороне его ладони видны тонкие бледно-голубые дорожки вен; Серина концентрирует внимание на Гекторе, но не на эмоциях, которые он источает — видимые волны раздражения задевают её, щекочут кожу щёк.

Непроизвольно рука тянется к щеке и расчёсывает её.

— Я сыта, спасибо.

Захочет ли она сказать что-то ещё?
Серина сглатывает. Конечно, захочет. Конечно, скажет.

Она даже раскрывает рот для очередной фразы, но Гектор оказывается быстрее и вставляет реплику до неё.

Отредактировано Serina Burke (2021-05-06 17:46:23)